И так глупо боялась твоей нежности.
Откровенность - не самоцель,
Но теперь она, увы, неизбежна.
Обещала: больше не буду
Писать стихи и по-человечьи выть на луну,
Драматизировать дождь и простуду -
Закрою, скомкаю и зачеркну.
А ты - так до смешного нужен,
Колючий, холОдно-горячий.
В твоей душе - ливни и лужи.
В моей - лишь тебя прячу.
Обещала: больше не стану
Прятаться в пошлой, нелепой пародии.
А мир теперь - наизнанку,
А сердце уже - ни на что не годное.
С криком - на твои иголки,
Мне не больно, не бойся, прощения не проси.
А дни - невыносимо долгие,
А минуты - оставляют без сил.
Оно не дает покоя.
Оно рвется, орет и корчится.
Просит - самое дорогое,
Хочет наполниться, выполниться, к тебе хочет.
Ниц - перед благородной болезнью.
Фонетическое, мать его, расстройство.
Лечение - бесполезно,
В словах - спасение в ощущении двойственном.
Из одиночества - в март, из марта - в признание,
Чувства - острее, больнее, слова - легче и тоньше.
Тебя люблю, как мою графоманию,
И даже немного больше.
Этой ночью уже - ни строки.
Укутаюсь тесно в грозовой туче.
Я пишу плохие стихи -
Да и с тобой обхожусь не лучше.